Contribuție reală. Ce rol a jucat Marina în Marele Război Patriotic?
Пожалуй, нет более противоречивой темы в новейшей военной povestiri нашей страны, нежели роль Военно-Морского flota СССР в Великой Отечественной войне и в итоговых результатах Второй мировой войны для нашей страны в целом.
Каких только мнений на этот счёт не приходится иногда выслушать. «Флот — самый дорогой способ производства пехоты», эвакуация Таллинна с огромными потерями на минах, потеря сразу трёх боевых кораблей шестого октября 1943 года от действий немецкой aviaţie, которых легко можно было бы избежать – вот что обычно вспоминают любители военной истории. Более эрудированные граждане вспомнят неудачный рейд на Констанцу, погибшие без толку в 1941-м десантные отряды на Балтике, сетевые заграждения на выходе из Финского залива, пароход «Армения», часто встречающийся факт отсутствия сведений об обстрелах с моря в журналах боевых действий немецких соединений, в том случае, когда по нашим данным такой обстрел вёлся. История флота в ВОВ со слов некоторых деятелей кажется историей избиения больших и многочисленных, но бестолковых формирований малыми силами хорошо подготовленных немецких лётчиков и ещё более малочисленных союзников Германии: итальянцев на Чёрном море, финнов на Балтийском.
Кто-то знает, что немецкие подлодки беспрепятственно орудовали на Севере у советских берегов до самого конца войны, и что-то с ними сделать было невозможно.
Самые продвинутые вспомнят, как флот уклонился от возможности атаковать японский отряд надводных кораблей в 1945-м и получить хоть какой-то боевой опыт в морских сражениях. Даже вполне серьёзные общественные деятели, сотрудники и руководители отечественных think tank’ов (не будем пока тыкать пальцем в уважаемых людей), на полном серьёзе отстаивают тезис о том, что ВМФ в той войне был обузой. Правда, чаще за их высказываниями просматриваются столкновения групповых интересов в Минобороны, связанные с дележкой военного бюджета. Да что там общественники, даже многие военные моряки, взгрустнув, соглашаются с такой точкой зрения. И начинается: «России флот вообще никогда толком не помогал все деньги в сухопутные войска, мы не можем тягаться с развитыми морскими нациями» и так далее до озвучивания тезиса от неспособности русских иметь эффективные морские силы вообще. О де-факто культурной неполноценности.
А между тем реальная история Великой Отечественной войны говорит о прямо противоположных вещах. Надо только скинуть шоры с глаз. Тем более что тот исторический урок до сих пор очень актуален.
Для начала, стоит взглянуть на объективное состояние ВМФ перед войной. Во-первых, в СССР к 1941 году просто не существовало в достаточном количестве компетентных военно-морских командных кадров. После 1937-го года и выявившейся неспособности ВМФ обеспечить безопасную доставку грузов в Испанию (распоряжение о развёртывании сил флота в Средиземном море И.В. Сталиным давалось, но было по факту саботировано), а также выявившейся в ходе ряда учений массовой некомпетентности комсостава на флотах, Сталин устроил в ВМФ грандиозную «зачистку», сопровождавшуюся массовыми репрессиями и выдвижением на командные посты политических назначенцев, не имевших вообще никакого понятия о военно-морской деятельности. Естественно, что это не помогло. Уровень подготовки командных кадров продолжил падать, аварийность росла. Фактически, флот стал существовать как флот и худо-бедно готовиться к боевым действиям только с весны 1939-го года, когда Сталиным было во-первых принято решение о назначении Н.Г. Кузнецова Народным комиссаром ВМФ, а во-вторых, когда маховик репрессий в ВМФ перешёл на «холостой ход», и моряков перестало лихорадить массовыми и внезапными арестами. Только с мая 1939 началось приведение в порядок нормативных документов, касающихся боевой подготовки, уставов и наставлений.
Н.Г. Кузнецова долгое время было принято идеализировать. Потом, в последние годы, наоборот, стала наблюдаться волна критических публикаций, и попыток чуть ли не развенчать культ личности адмирала. Надо сказать, что блестящим флотоводцем по мировым меркам Н.Г. Кузнецов, конечно же, не являлся. Но его вклад в довоенное Военно-морское строительство является строго позитивным. Его послевоенные идеи о военно-морском строительстве были не совсем адекватны обстановке. Тем не менее, он был, например, самым последовательным и грамотным сторонником создания авианосного флота в СССР. В целом, это был талантливый руководитель, роль которого в развитии нашего флота безусловно положительная. Как значимый военачальник, управляющий ходом боевых действий, он себя не проявил, но, прямо скажем, у него и возможностей таких не было, в том числе и в ходе войны. Но это была не его вина, к чему мы ещё вернёмся.
Таким образом, первый фактор – у флота было всего два года на приведение себя в порядок после эпохи некомпетентных руководителей, и жестоких репрессий. При этом опыт прошлого флотом использован быть не мог – революция привела к разрыву исторической преемственности, в том числе и с кадрами. Все часто упоминаемые провалы флотских командиров – от неспособности обеспечить ПВО кораблей на Чёрном море, до неспособности пресечь немецкий артиллерийский огонь с моря в 1945-м на Балтике – они оттуда.
Вторым важным фактором, обусловившим специфику боевого пути ВМФ в войне, стала неспособность отечественной военной науки правильно определить облик войны будущего. Не стоит, видимо, клеймить отечественных теоретиков позором. Его, этот облик, не смог определить никто, кроме немцев, которые смогли верно соединить теорию и практику «молниеносной войны», и, имея весьма ограниченные ресурсы, поставить на грань военного поражения одновременно Британскую Империю и СССР, попутно «намотав на гусеницы» Францию, тоже считавшуюся тогда мировой державой, и несколько стран поменьше.
И эта неспособность определить, чем будет чревата будущая война, сыграла поистине роковую роль. Но с другой стороны – а кто 21 июня 1941-го года мог определить, что немецкая армия дойдёт до Москвы, Волги и Новороссийска? Как можно было подготовиться к такому? Кто-то может возразить, что был же опыт Гражданской войны и интервенции, но дело в том, что в начале сороковых политическая действительность в стране и оценка Красной армии политическим руководством и обществом делали такой образ мышления невозможным.
Таким образом, сам характер будущей войны априори исключал для ВМФ возможность к ней подготовиться: представить реальный ход событий было практически невозможно даже после того, как война началась, а значит, и подготовиться к этим событиям было нельзя. Это очень важный факт, который обычно упускают из виду. ВМФ готовился совсем не к такой войне, в которую пришлось вступить. Одним из последствий этого был абсолютно неадекватный реальным задачам корабельный состав. В итоге, задачи, которые ВМФ выполнял всю войну, часто выполнялись заведомо негодными средствами.
Третьим фактором, являлось низкое техническое и технологическое развитие как флота, так и страны в целом. Так, ни советские подлодки, ни советские торпеды в развитых странах просто не стали бы рассматриваться как armă, пригодное к войне. Единственный вопрос, который реально мог возникнуть бы у немецкого или британского подводника, при ознакомлении с советскими подлодками и оружием это: «как на этом можно воевать?».
С надводными кораблями ситуация была несколько лучше, они, по крайней мере, были не настолько хуже среднемирового уровня… но хуже всё равно. Стоит помнить, что СССР начала 1941-го года был технически отсталой страной. Только в ходе войны были созданы отдельные образцы оружия, по ряду параметров, превосходившие западное – но именно, что отдельные образцы, и именно, что по ряду параметров. Флоту в данном случае, не повезло. Он провёл всю войну с устаревшей техникой. Только в морской авиации со временем начались положительные изменения, в основном связанные с ленд-лизовскими поставками (хотя и не только с ними, конечно).
Немцы в той войне хоть и не массово, но применяли и реактивные самолёты, и реактивные противотанковые гранатомёты, баллистические и крылатые ракеты, управляемые бомбы, по средствам подводной войны тот же СССР догнал Кригсмарине спустя очень много лет после 1945-го. В общем технический уровень Германии был куда выше советского . С союзниками было в целом также – например, таких десантных возможностей, которыми обладал любой американский танкодесантный корабль в 1942-м, у нас не было до подъёма Андреевского флага на БДК «Иван Грен», переносных раций, которыми американские военные вовсю пользовались в начале сороковых, Советская Армия вообще в принципе не дождалась никогда, бронетранспортёры у нас появились только в пятидесятых годах, на десять с лишним лет позже, чем у Вермахта и Армии США, и так далее, таких примеров была масса. И воевать пришлось именно в таких условиях. И не только морякам.
Это, безусловно, оказало влияние и на ход боевых действий, и на их результаты.
Четвёртым, и очень важным фактором, имевшим поистине роковое значение, было то, что ни до войны, ни в ходе её, место ВМФ в общей системе управления вооружёнными силами не было определено.
Так, за первую половину 1941 года, ВМФ получил от Генерального штаба РККА только ОДНУ директиву — «О подготовке связи для взаимодействия частей и соединений Красной Армии и ВМФ» от 11 марта 1941 года. И всё! Возникало чувство, что страна готовится к обороне отдельно от флота.
Через несколько дней после начала войны флоты были переданы в подчинение командованиям стратегических направлений, а после их ликвидации флоты стали подчиняться фронтам. По факту, Главный морской штаб «выпал» из системы управления флотами. Но сухопутные командующие не могли правильно поставить морякам задачи.
В 1998 году вышла книга коллектива авторов под общей редакцией тогдашнего главнокомандующего ВМФ РФ, адмирала В.И. Куроедова „Sediu principal al Marinei: istorie și modernitate. 1696—1997". В ней, в частности, указывается:
Таким образом, в те самые годы, когда ВМФ и вёл высокоинтенсивные боевые действия, он находился вне чёткой и продуманной системы командования.
Аналогичные проблемы имели место со снабжением. Так, во время эвакуации немецких войск из Крыма, морская авиация иногда по нескольку дней сидела без топлива и боеприпасов. Неудивительно, что немцам удалось вывезти из Крыма значительную часть войск – их просто нечем было топить. Надводные корабли к тому времени мало того, что приказом ставки были прикованы к портам, так и технически уже были в почти небоеспособном состоянии, с «убитыми» машинами и расстрелянными лейнерами орудий. А авиацию внезапно усадили на «голодный паёк». Эти же проблемы вставали на Балтийском флоте.
Трудно судить, чего можно было бы добиться имеющимися силами, если бы ими по-другому управляли.
Система управления ВМФ была приведена в порядок только 31 марта 1944 года.
В своей книге воспоминаний «Крутые повороты» Н.Г. Кузнецов приводит очень яркий пример того, как реально командование РККА относилось к флоту. Когда в ночь с 21 на 22 июня 1941 года, Кузнецов обратился к НГШ Жукову за указаниями, от него просто отмахнулись.
Что можно было добиться, вступив в войну с такими предпосылками?
Про провалы, перечисленные в начале статьи, сегодня помнят многие. Но давайте посмотрим на то, от чего эти провалы отвлекают внимание.
Первый страшный день 22 июня 1941 года ВМФ встретил в полной боевой готовности. Столкнувшись в отсутствием каких-либо приказов и понимая, что до начала войны остались считанные часы, Н.Г. Кузнецов банально обзвонил флоты, и привёл их в полную боевую простым устным приказом по телефону. Колоссальный контраст со сразу же потерявшей управление армией! В итоге те атаки, которые немцы проводили против советских военно-морских баз в тот день, закончились ничем.
Самолёты ВМФ в первые же дни войны нанесли ответные удары по Румынии. Бомбардировка Берлина в 1941-м году тоже была выполнена самолётами морской авиации. С военной точки зрения это были уколы, но они имели важное моральное значение для советских войск и населения.
Флот всегда уходил последним. Армия ушла от Одессы, но Приморская группа войск (позже – Приморская армия) продолжала драться в окружении, более того, ВМФ сразу же оказал ей серьёзную поддержку, доставляя подкрепления, и доставляя припасы, а в критический момент для обороны Одессы, высадив крупный тактический десант в Григорьевке. И это был не единичный случай. Смогла бы Приморская армия драться, если бы её отрезали и с моря?
Когда сопротивление оказалось абсолютно безнадёжным, более 80 000 тысяч защитников Одессы было эвакуировано в Крым.
Эти операции стали своего рода «прологом» к тому, чем флот занимался всю войну. Не имея значимого противника на море, ВМФ совершенно ожидаемо развернул свои действия против берега – тем более, что армия стремительно откатывалась назад, оставляя противнику один стратегически важный город за другим.
Это очень важный момент в оценке результативности действий ВМФ – сухопутные войска оказались неспособны защитить приморские города от наступления с суши, что привело к утрате флотами (кроме Северного) баз, ремонтных и производственных мощностей. Не флот сдал Одессу или тот же Крым.
Аналогично армии, ВВС РККА оказались неспособны остановить люфтваффе, и все операции флота проходили при полном господстве противника в воздухе.
Нет никакого смысла подробно описывать ход боевых действий в 1941-1945 годах – об этом написано множество книг и статей. Для оценки того, какую роль ВМФ сыграл в защите страны, просто кратко охарактеризуем то, что им было сделано, тем более, мы знаем, в каких условиях это было сделано.
Черноморский флот. После эвакуации защитников Одессы, ВМФ проводил операции по снабжению отрезанной от основных сил Красной Армии группировки в Крыму. После краха обороны полуострова, силами ВМФ была проведена стратегически важная для всего хода войны Керченско-Феодосийская десантная операция. Было высажено 33 000 человек морского десанта, а в последствии доставлено в Крым ещё без малого 50 000 человек с техникой и вооружением. Это имело решающее значение – без этой операции Севастополь был бы быстро взят и в разгар первой битвы за Ростов командование Группы Армий «Юг» получило бы в своё распоряжение укомплектованную 11-ю полевую армию с серьёзным боевым опытом и опытным командованием. Которая в реальности влияния на бои за Ростов не оказала.
Совершенно очевидно, что весь ход боевых действий на южном фланге советско-германского фронта был бы в итоге иным. Так, например, летнее наступление на Кавказ в 1942-м немцы могли бы начать с куда более выгодного положения. В итоге, они волне могли бы продвинуться дальше, чем в реальности. Последнее, в свою очередь, могло бы привести и к потере Кавказа, и к вступлению в войну на стороне «оси» Турции… а ведь даже без этого немецкая авиация в 1942-м бомбила порты на Каспии. Потеря Кавказа привела бы и к потере нефти, и к потере минимум трети союзнических поставок техники и стратегических материалов. Это поставило бы под вопрос возможность продолжения войны в принципе.
Вместо этого, получились бои за Керченский полуостров, и сотни дней обороны Севастополя, снабжение которого полностью легло на плечи флота.
Мы помним, что в итоге город был потерян. В результате тяжелейших боёв, понеся огромные потери в людях (Манштейн вспоминал про одну роту, в которой осталось девять человек, при штате немецкой пехотной роты в сто девяносто человек), немцы всё-таки взяли город.
Но это было просто военное поражение, а вот высвобождение 11-й армии в ходе решающих боёв конца 1941-го года, стало бы именно катастрофой.
Флот принято критиковать за исход обороны Севастополя. Но справедлива ли эта критика? Стоит задать вопрос – а у каких военно-морских сил есть в активе такая же операция? Чтобы снабжать изолированный анклав, с десятками тысяч обороняющихся, сотни дней подряд, против противника, господствующего в воздухе? Кто ещё смог подобное? Кто хотя бы пытался сделать что-то подобное?
Более того, если бы Ставка дала приказ эвакуировать Севастополь после краха Крымского фронта, то, возможно и это было бы сделано, также, как ранее это было сделано в Одессе. До определённого момента это было возможно.
Керченско-Феодосийская операция и операции по снабжению гарнизона Севастополя имели стратегически важное значение для всего исхода войны в целом. Ещё большее значение они имели бы, сумей армия развить успех после высадки на Керченском полуострове. Но армия эту задачу не выполнила.
В дальнейшем десанты и воинские перевозки стали основной задачей флота. Так, штурм Новороссийска превратился бы в «советский Верден», если бы не одновременная атака войск с плацдарма «Малая земля», и, в самый «горячий» момент сражения – десанта прямо в порт, дезорганизовавшего немецкую оборону в городе. Как можно было бы всё это сделать без ВМФ? Риторический вопрос. Захват плацдарма без флота был бы совершенно точно невозможен.
И в ходе освобождения Крыма ВМФ тоже сыграл важнейшую роль. Хотя Керченско-Эльтигенская десантная операция была по масштабам несравнима с Керченско-Феодоссийской, и хотя десант в Эльтиген был разгромлен, а его остатки пришлось эвакуировать, основные силы десанта в итоге смогли закрепиться в Крыму и оттянули на себя четыре дивизии из девяти имевшихся у противника.
В итоге задача атакующих с севера советских войск, собственно и освободивших Крым, упростилась примерно вдвое. Можно ли как-то недооценить это?
Всего же флот провёл на Черноморском театре следующие основные десантные операции (хронологически):
1941: Григорьевский десант, Керченско-Феодосийская десантная операция
1942: Евпаторийский десант, Судакский десант
1943: Десант у косы Вербяной, Таганрогский десант, Мариупольский десант, Новороссийская десантная операция, Десант у Осипенко, Десант в районе Благовещенская — Солёное, Темрюкский десант, Десант на косу Тузла, Керченско-Эльтигенская десантная операция
1944: Десант на мыс Тархан, Десант в Керченском порту, Десант в Николаевском порту, Констанцский десант.
И это не считая обстрелов немецких войск с моря, и воинских перевозок, а ведь в ходе последних было перевезено два миллиона человек! Не считая эвакуации Одессы.
Не может быть оспорено не только то, что Керченско-Феодосийская операция и снабжение Севастополя в сумме имели стратегически важное значение, а, например, Новороссийская, Керченско-Эльтигенские десантные операции или эвакуация Одессы имели важнейшее оперативное значение, но и то, что в целом эти усилия оказали огромное давление на противника, и оказали существенное влияние на ход войны в целом.
С Балтийским флотом на первый взгляд не всё так просто. С самого начала, помимо всех свойственных ВМФ проблем, Балтфлот страдал ещё и от крайне некомпетентного командования. Именно этим обусловлена, например, провальная эвакуация Таллина. Но помня Таллин, надо помнить и эвакуацию гарнизона полуострова Ханко, проведённую в условиях огромной минной опасности, но в целом, вопреки всему, успешную.
Однако противнику удалось успешно блокировать Балтийский флот, а попытки подводников-балтийцев время от времени порывать минные и сетевые заграждения, стоили им очень дорого. И это в условиях, когда подлодки в любом случае не смогли бы нанести коммуникациям противника значимый урон. А первые десанты в 1941-м и 1942-м годах Балтийцев были уничтожены немцами практически полностью. Судьба Нарвского десанта в 1944-м была не лучше…
Тем не менее, стоит понимать вот что. Даже в блокированном состоянии, ВМФ играл роль сдерживающего немцев фактора. Чтобы понять как, придётся пойти на допущение, и представить себе, что было бы, если бы флота на Балтике не было.
И тогда воображению открывается совсем другая картина – в небе господствует Люфтваффе, на море – Кригсмарине, по суше Вермахт гонит Красную Армию на северо-восток десятками километров в день. Немцы вообще ничем не были бы скованы в своей активности на Балтике, и это неизбежно закончилось бы проведением ими десантных операций против РККА – в условиях, когда высаженные немецкие контингенты могли бы полагаться на воздушную поддержку и снабжение по морю, а резервы РККА были бы скованы ударами с фронта. Безусловно, такие операции ещё сильнее бы ускорили продвижение частей Вермахта, и также очевидно, что противопоставить им Красной Армии на тот момент было бы нечего. И это большой вопрос, где бы в такой версии реальности остановилась бы Группа Армий «Север», которую реально ценой сверхусилий и огромных потерь удалось остановить под Ленинградом.
Впрочем, Балтфлот всё-таки ожил. Пусть и эффективность его действий была самой низкой среди всех советских флотов.
После провального (очередного) Нарвского десанта были успешные операции по захвату Бьёркских островов и островов в Выборгском заливе, флот и армия провели важную операцию по захвату Моондзундских островов, пусть и тоже сопровождавшуюся трагедией с десантом у Винтри, после чего с моря высаживались десанты на косу Фрише-Нерунг и датский Борнхольм.
Ещё при снятии блокады с Ленинграда, корабли флота обеспечили все необходимые воинские перевозки, в том числе на Ораниенбаумский плацдарм, сыгравший решающую роль как у обороне Ленинграда, так и в его деблокаде. Войска, которые атаковали немцев с этого плацдарма в январе 1944 года, были и доставлены, военными моряками, и атаковали при поддержке флотской артиллерии.
Как бы выглядела операция по снятию блокады Ленинграда, без атаки с этого пятачка земли? Стоит подумать об этом, как и о том, что без флота он не был бы удержан.
В целом надо признать, что из всех флотов, Балтийский «выступил» наихудшим образом. Вот только не стоит забывать, что и театр военных действий ему достался сложнейший, и при всех минусах его боевой работы, нулевой ценность Балтфлота не была никогда, как и околонулевой. Хотя можно было сделать куда больше.
Заслуга Северного флота описывается простым и ёмким словом «конвои». Именно Северный флот обеспечивал «соединение» воюющего СССР с англичанами, и, в значительной степени – с американцами. Полярные конвои были главным средством доставить в СССР материально-техническую помощь, а она имела жизненно важное значение. После войны, чтобы не «подмахивать» западной пропаганде, вмиг ставшей враждебной, в отечественную историческую «науку» (без кавычек тут никак в данном случае, увы) и массовое сознание был вброшен миф о союзнических поставках как о чём-то непринципиальном для Победы. Естественно, что нет ничего более далёкого от действительности. Для примера приведём тот факт, что Советский Союз потерял 70% производства алюминия уже к октябрю 1941-го года. Из чего бы делались алюминиевые (до середины 1943-го) блоки дизелей В-2, ставившихся на прославленные Т-34 и КВ? Авиамоторы? А можно ещё поднять список лучших советских лётчиков-асов и посмотреть, на чём они летали. Только первая десятка «топовых» советских пилотов-истребителей, стоила Германии примерно 1% всех произведённых ей за войну самолётов. И летали почти все эти люди, в большинстве случаев, на «Аэрокобрах», а не на Лагг-3, как ни странно.
Именно Северный флот выполнял задачу по обеспечению безопасности союзнических конвоев в своей зоне ответственности, а самое главное – внёс существенный вклад в оборону Заполярья. Особо стоит отметить десант в Западную Лицу, на западный берег, выполненный в июле 1941-го года. Тогда 2500 бойцов и командиров из 325-го стрелкового полка и морских пехотинцев сорвали июльское наступление немцев на Мурманск, вынудив их снимать с фронта войска и двигать их к захваченному десантом плацдарму. Успешная операция фактически стоила немцам победы в Заполярье – «отыграть» потерянное время они не смогли, упустили контрудар Красной Армии, а когда уже осенью Вермахт снова начал наступление, сил на прорыв к Мурманску у него уже не хватило. «Дорога жизни» для всего СССР была удержана. В дальнейшем рейды морских пехотинцев продолжались с переменным успехом, корабли и авиация обеспечивали проводку конвоев союзников, и более мелких отечественных конвоев по СМП и внутренним водам. Также авиация флота систематически атаковала мелкие немецкие конвои. Каждый такой эпизод отдельно не значил ничего, вместе же они серьёзно осложняли деятельность немцев. Не давая им расслабляться в перерывах между британскими атаками.
Особый вклад в борьбу с немцами внесли речные флотилии. Объём статьи просто не позволяет раскрыть их вклад в исход войны, как и состав и наиболее громкие операции. Констатируем следующее. Личный состав флотилий набирался из состава ВМФ, получал предшествующую подготовку в ВМФ. Значительная часть кораблей во флотилиях создавалась ранее для ВМФ, а не была мобилизованными гражданскими судами. Без Ладожской военной флотилии Ленинград вполне мог бы быть потерян. Самая успешная советская десантная операция, имевшая важное тактическое значение – Тулоксинская, была осуществлена речниками. Её масштаб превышал масштаб большинства морских десантов, а соотношение потерь и достигнутых результатов, та самая «цена победы», сделали бы честь любой армии и флоту тех лет. В целом, речные флотилии высадили больше десантов, чем любой из флотов. Речники воевали на Азовском море, Дону и Волге, шли с боями почти по всему Дунаю, до Балкан и реки Шпрее, а закончили воевать в Берлине.
Бронекатера Днепровской флотилии на Шпрее, на заднем плане — разрушенный Рейхстаг
Последним театром военных действий, на котором ВМФ пришлось повоевать, был Дальневосточный. К моменту вступления СССР в войну на стороне США и союзников, японский флот был разбит почти полностью, и оказать значимого сопротивления не мог. Как и в ходе Великой Отечественной войны, основным видом боевых действий стал десант. Сопровождая наступление Красной Армии, ВМФ последовательно высадил пять десантов в Корее, три речных силами Амурской флотилии, высадил два тактических десанта на Сахалин, и провёл стратегически важную для СССР тогда и для России сейчас Курильскую десантную операцию.
Конечно, десанты в Корею и на реках Северного Китая, принципиального значения для исхода наступления Красной Армии не имели. Однако было одно исключение, о котором обычно забывают.
Надо понимать – не имей СССР тогда не только тех утлых в общем-то корабликов, на которых эти операции проводились, но и командиров и штабов, способных их проводить, не имей он опыта проведения таких операций, грубо говоря, не имей он хотя бы какого-то флота на Тихоокеанском ТВД, и при капитуляции Японии на Курилы могли бы зайти американцы. Просто невозможно описать то, какими бы были стратегические последствия для нашей страны в этом случае. Они были бы неописуемыми.
Am rezumat.
В ходе Великой Отечественной войны ВМФ, действуя против берега, проводил десантные операции и обеспечивал действия армии воинскими перевозками, включая удержание коммуникаций с союзниками. Прочие задачи, такие, как атаки конвоев противника авиацией, малыми кораблями и подводными лодками, стратегического влияния не имели, хотя, в общем, оказали на него серьёзное воздействие. К сожалению, ограниченность формата статьи, вынудила оставить действия морской авиации и подлодок «за кадром», хотя это, видимо, несправедливо.
Действия ВМФ против берега оказали существенное влияние на ход боевых действий и исход войны в целом. В ряде случаев, операции флота имели стратегически важное для выживания или будущего страны значение (Крым, Курилы).
Безусловно, и в планах десантных операций, и в том, как эти планы были реализованы, была масса изъянов, которая приводила к большим неоправданным потерям в людях. Но значения десантных операций это не уменьшает. 80% всех советских десантов были успешными, если говорить о десантах, имевших важное оперативное значение, то почти все.
Понимание тех старых событий отечественными историками и любителями военной истории носит, к сожалению, парадоксальный и в чём-то патологический характер. Не оспаривая сам факт имевших место исторических событий, не оспаривая их масштаб, не оспаривая нанесённый противнику прямой урон (убитые, раненые и т.д.), отечественные писатели, публицисты и обыватели не в состоянии увидеть картину целиком, не в состоянии оценить «интегральный» эффект от деятельности ВМФ в войне с Германией и войне с Японией. Никто и никогда не задавал вопрос: «А что если бы флота не было?». Никто и никогда не проигрывал на серьёзном, профессиональном уровне «альтернативки», в которых, к примеру, 11-я армия участвовала в Ростовском сражении, или была переброшена в состав Группы армий «Центр» для остановки советского контрнаступления под Москвой, или под Ленинград, но не в момент Мерецковского наступления, а полугодом раньше. Что бы тогда было? А если бы немцы, закончившие кампанию на Южном фланге в 1941-м удачнее, чем в реальности, годом позже дошли бы до Поти? Как бы отреагировала Турция, например? Как бы себя показали те войска, которые в конце 1941-го года высадились в полупустом Крыму, и их товарищи бывшие тогда в осаждённом Севастополе, если бы их кинули под немецкие rezervoare несколько севернее? Смогли бы они на столько же «заморозить» целую армию, не давая использовать её на других участках огромного фронта? Или быстро сгорели бы в котлах и бесплодных атаках, как миллионы других таких же?
Никто не ставит таких вопросов и не хочет над ними думать, в лучшем случае просто отмахиваясь от не случившихся вариантов, не понимая, что не случились они не просто так. За их не наступление погибли десятки и сотни тысяч человек…
Да, у ВМФ была масса откровенно постыдных провалов. Но у кого их не было? США начали войну в Пирл-Харбор. У англичан есть бой у Куантана, есть потопление авианосца «Глориес» и оставление «на съедение» конвоя PQ-17. Есть неспособность пресечь действия итальянского флота до самого момента выхода Италии из войны, причём это не ВМС союзников заставили её сдаться, ну или не только они. Повод ли это усомниться в осмысленности существования «Ройял Нэйви»?
История – хороший учитель, но надо понимать её уроки правильно. Кратко подытожим то, что мы должны вынести из опыта Великой Отечественной войны и боевых действий против Японии.
1. Флот нужен. Даже в оборонительной войне на суше, на своей территории. Не может в принципе существовать противопоставление «флот-армия» к которому в России часто тяготеют.
2. Он должен быть мощным. Не факт, что обязательно океанским, это зависит от текущих политических и военных задач, но обязательно многочисленным, сильным и хорошо подготовленным. Его структура, численность, корабельный состав и направленность боевой подготовки должны отталкиваться от адекватной реальности «модели угроз», флот нельзя строить как «флот вообще».
3. Военная наука должна интенсивно работать над определением облика будущей войны, включая обязательно войну на море. Только так можно «угадать» с типажом будущих боевых кораблей. В противном случае придётся использовать крейсера в качестве транспортов, и высаживать десанты с прогулочных катеров, плашкоутов и рыболовных траулеров и вообще решать задачи заведомо негодными средствами с неоправданно высокими потерями. Как это и было уже в прошлом.
4. Армейские командиры не могут эффективно командовать флотом. Это невозможно. Операции на море слишком отличаются от наземных. Система командования должна быть отработана до войны и потом работать без сбоев. Задача и ответственность военно-политического руководства в том, чтобы создать и «настроить» эту систему в мирное время.
5. При проведении десантной операции, ответственность за её проведение должна переходить к армейским командирам и штабам только после высадки первого эшелона десанта, или позже, но никогда раньше. Примеры обратного в Великой Отечественной войне были и заканчивались трагически.
6. При атаке противником территории страны по суше и слабости его морских сил (неважно, вообще или «здесь и сейчас»), резко повышается важность ударов с моря по берегу – в те годы это были десанты (включая рейды) и артобстрелы, сегодня арсенал методов и средств значительно выше.
7. Наличие морской авиации, хорошо снабжаемой и подготовленной, является критически важным фактором, определяющим успех любой операции ВМФ. Это должна быть именно специализированная авиация, хотя бы в части подготовки личного состава, а лучше и в технических характеристиках самолётов.
8. Корабли, как ни странно, вполне могут драться против противника, имеющего превосходство в воздухе – это возможно, но очень трудно и опасно.
9. Использование противником минного оружия и агрессивные операции по постановке минных заграждений могут свести численность и силу флота к нолю. Полностью. При этом, противнику понадобятся для этого минимальные силы. Мины – один из самых главных по разрушительной силе видов морского оружия. Это подтверждает и американский опыт Второй Мировой. Скорее всего, в будущей большой войне, потери от мин будут превышать таковые от противокорабельных ракет, причём существенно. Необходимы как средства минирования и сами мины, так и проработанные меры противоминного обеспечения.
10. Залогом успеха в морской войне являются предельно агрессивные, и очень хорошо подготовленные наступательные или контрнаступательные действия. Чисто оборонительные задачи для кораблей – оксюморон, они могут существовать лишь как отправная точка для перехвата инициативы и контратаки. При этом, не имеет значение общее превосходство противника в силах. В любом случае придётся искать возможность для атаки, для серии ограниченных атак, для набегов, рейдов и так далее.
11. Никакого по численности боевого флота не хватит. Нужен мобилизационный резерв из гражданских судов, которые потом могли бы быть использованы в военных целях – и как транспортные, и как вооружённые вспомогательные корабли. Аналогичным образом нужен резерв в людях. Желательно иметь боевые корабли на консервации, как это было в прошлом. Хотя бы немного.
12. Пример противника показывает, что даже импровизированное судно или корабль, может обладать большой опасностью для противника (быстроходные десантные баржи немцев). В ряде случаев, такие суда могут представлять угрозу и для боевых кораблей. Желательно иметь такие варианты заранее.
Нетрудно заметить, очень многое из этого, далеко не полного, кстати, списка, в нашей стране игнорируется.
Слишком многое.
Каких только мнений на этот счёт не приходится иногда выслушать. «Флот — самый дорогой способ производства пехоты», эвакуация Таллинна с огромными потерями на минах, потеря сразу трёх боевых кораблей шестого октября 1943 года от действий немецкой aviaţie, которых легко можно было бы избежать – вот что обычно вспоминают любители военной истории. Более эрудированные граждане вспомнят неудачный рейд на Констанцу, погибшие без толку в 1941-м десантные отряды на Балтике, сетевые заграждения на выходе из Финского залива, пароход «Армения», часто встречающийся факт отсутствия сведений об обстрелах с моря в журналах боевых действий немецких соединений, в том случае, когда по нашим данным такой обстрел вёлся. История флота в ВОВ со слов некоторых деятелей кажется историей избиения больших и многочисленных, но бестолковых формирований малыми силами хорошо подготовленных немецких лётчиков и ещё более малочисленных союзников Германии: итальянцев на Чёрном море, финнов на Балтийском.
Наша война на море была такой. Морские пехотинцы Северного флота на катерах, сверху их прикрывает британское 151-е истребительной авиакрыло RAF на "Хариккейнах".
Кто-то знает, что немецкие подлодки беспрепятственно орудовали на Севере у советских берегов до самого конца войны, и что-то с ними сделать было невозможно.
Самые продвинутые вспомнят, как флот уклонился от возможности атаковать японский отряд надводных кораблей в 1945-м и получить хоть какой-то боевой опыт в морских сражениях. Даже вполне серьёзные общественные деятели, сотрудники и руководители отечественных think tank’ов (не будем пока тыкать пальцем в уважаемых людей), на полном серьёзе отстаивают тезис о том, что ВМФ в той войне был обузой. Правда, чаще за их высказываниями просматриваются столкновения групповых интересов в Минобороны, связанные с дележкой военного бюджета. Да что там общественники, даже многие военные моряки, взгрустнув, соглашаются с такой точкой зрения. И начинается: «России флот вообще никогда толком не помогал все деньги в сухопутные войска, мы не можем тягаться с развитыми морскими нациями» и так далее до озвучивания тезиса от неспособности русских иметь эффективные морские силы вообще. О де-факто культурной неполноценности.
А между тем реальная история Великой Отечественной войны говорит о прямо противоположных вещах. Надо только скинуть шоры с глаз. Тем более что тот исторический урок до сих пор очень актуален.
Для начала, стоит взглянуть на объективное состояние ВМФ перед войной. Во-первых, в СССР к 1941 году просто не существовало в достаточном количестве компетентных военно-морских командных кадров. После 1937-го года и выявившейся неспособности ВМФ обеспечить безопасную доставку грузов в Испанию (распоряжение о развёртывании сил флота в Средиземном море И.В. Сталиным давалось, но было по факту саботировано), а также выявившейся в ходе ряда учений массовой некомпетентности комсостава на флотах, Сталин устроил в ВМФ грандиозную «зачистку», сопровождавшуюся массовыми репрессиями и выдвижением на командные посты политических назначенцев, не имевших вообще никакого понятия о военно-морской деятельности. Естественно, что это не помогло. Уровень подготовки командных кадров продолжил падать, аварийность росла. Фактически, флот стал существовать как флот и худо-бедно готовиться к боевым действиям только с весны 1939-го года, когда Сталиным было во-первых принято решение о назначении Н.Г. Кузнецова Народным комиссаром ВМФ, а во-вторых, когда маховик репрессий в ВМФ перешёл на «холостой ход», и моряков перестало лихорадить массовыми и внезапными арестами. Только с мая 1939 началось приведение в порядок нормативных документов, касающихся боевой подготовки, уставов и наставлений.
Н.Г. Кузнецова долгое время было принято идеализировать. Потом, в последние годы, наоборот, стала наблюдаться волна критических публикаций, и попыток чуть ли не развенчать культ личности адмирала. Надо сказать, что блестящим флотоводцем по мировым меркам Н.Г. Кузнецов, конечно же, не являлся. Но его вклад в довоенное Военно-морское строительство является строго позитивным. Его послевоенные идеи о военно-морском строительстве были не совсем адекватны обстановке. Тем не менее, он был, например, самым последовательным и грамотным сторонником создания авианосного флота в СССР. В целом, это был талантливый руководитель, роль которого в развитии нашего флота безусловно положительная. Как значимый военачальник, управляющий ходом боевых действий, он себя не проявил, но, прямо скажем, у него и возможностей таких не было, в том числе и в ходе войны. Но это была не его вина, к чему мы ещё вернёмся.
Таким образом, первый фактор – у флота было всего два года на приведение себя в порядок после эпохи некомпетентных руководителей, и жестоких репрессий. При этом опыт прошлого флотом использован быть не мог – революция привела к разрыву исторической преемственности, в том числе и с кадрами. Все часто упоминаемые провалы флотских командиров – от неспособности обеспечить ПВО кораблей на Чёрном море, до неспособности пресечь немецкий артиллерийский огонь с моря в 1945-м на Балтике – они оттуда.
Вторым важным фактором, обусловившим специфику боевого пути ВМФ в войне, стала неспособность отечественной военной науки правильно определить облик войны будущего. Не стоит, видимо, клеймить отечественных теоретиков позором. Его, этот облик, не смог определить никто, кроме немцев, которые смогли верно соединить теорию и практику «молниеносной войны», и, имея весьма ограниченные ресурсы, поставить на грань военного поражения одновременно Британскую Империю и СССР, попутно «намотав на гусеницы» Францию, тоже считавшуюся тогда мировой державой, и несколько стран поменьше.
И эта неспособность определить, чем будет чревата будущая война, сыграла поистине роковую роль. Но с другой стороны – а кто 21 июня 1941-го года мог определить, что немецкая армия дойдёт до Москвы, Волги и Новороссийска? Как можно было подготовиться к такому? Кто-то может возразить, что был же опыт Гражданской войны и интервенции, но дело в том, что в начале сороковых политическая действительность в стране и оценка Красной армии политическим руководством и обществом делали такой образ мышления невозможным.
Таким образом, сам характер будущей войны априори исключал для ВМФ возможность к ней подготовиться: представить реальный ход событий было практически невозможно даже после того, как война началась, а значит, и подготовиться к этим событиям было нельзя. Это очень важный факт, который обычно упускают из виду. ВМФ готовился совсем не к такой войне, в которую пришлось вступить. Одним из последствий этого был абсолютно неадекватный реальным задачам корабельный состав. В итоге, задачи, которые ВМФ выполнял всю войну, часто выполнялись заведомо негодными средствами.
Третьим фактором, являлось низкое техническое и технологическое развитие как флота, так и страны в целом. Так, ни советские подлодки, ни советские торпеды в развитых странах просто не стали бы рассматриваться как armă, пригодное к войне. Единственный вопрос, который реально мог возникнуть бы у немецкого или британского подводника, при ознакомлении с советскими подлодками и оружием это: «как на этом можно воевать?».
С надводными кораблями ситуация была несколько лучше, они, по крайней мере, были не настолько хуже среднемирового уровня… но хуже всё равно. Стоит помнить, что СССР начала 1941-го года был технически отсталой страной. Только в ходе войны были созданы отдельные образцы оружия, по ряду параметров, превосходившие западное – но именно, что отдельные образцы, и именно, что по ряду параметров. Флоту в данном случае, не повезло. Он провёл всю войну с устаревшей техникой. Только в морской авиации со временем начались положительные изменения, в основном связанные с ленд-лизовскими поставками (хотя и не только с ними, конечно).
Немцы в той войне хоть и не массово, но применяли и реактивные самолёты, и реактивные противотанковые гранатомёты, баллистические и крылатые ракеты, управляемые бомбы, по средствам подводной войны тот же СССР догнал Кригсмарине спустя очень много лет после 1945-го. В общем технический уровень Германии был куда выше советского . С союзниками было в целом также – например, таких десантных возможностей, которыми обладал любой американский танкодесантный корабль в 1942-м, у нас не было до подъёма Андреевского флага на БДК «Иван Грен», переносных раций, которыми американские военные вовсю пользовались в начале сороковых, Советская Армия вообще в принципе не дождалась никогда, бронетранспортёры у нас появились только в пятидесятых годах, на десять с лишним лет позже, чем у Вермахта и Армии США, и так далее, таких примеров была масса. И воевать пришлось именно в таких условиях. И не только морякам.
Это, безусловно, оказало влияние и на ход боевых действий, и на их результаты.
Четвёртым, и очень важным фактором, имевшим поистине роковое значение, было то, что ни до войны, ни в ходе её, место ВМФ в общей системе управления вооружёнными силами не было определено.
Так, за первую половину 1941 года, ВМФ получил от Генерального штаба РККА только ОДНУ директиву — «О подготовке связи для взаимодействия частей и соединений Красной Армии и ВМФ» от 11 марта 1941 года. И всё! Возникало чувство, что страна готовится к обороне отдельно от флота.
Через несколько дней после начала войны флоты были переданы в подчинение командованиям стратегических направлений, а после их ликвидации флоты стали подчиняться фронтам. По факту, Главный морской штаб «выпал» из системы управления флотами. Но сухопутные командующие не могли правильно поставить морякам задачи.
В 1998 году вышла книга коллектива авторов под общей редакцией тогдашнего главнокомандующего ВМФ РФ, адмирала В.И. Куроедова „Sediu principal al Marinei: istorie și modernitate. 1696—1997". В ней, в частности, указывается:
«На практике командованию ВМФ была предложена роль пассивного наблюдателя за развитием обстановки на флотах, хотя с началом военных действий ГМШ регулярно получал оперативные сводки с флотов и флотилий. Н.Г. Кузнецов считал своим долгом контролировать, насколько правильно командование объединений, оперативно подчиненных приморским группировкам Красной Армии, понимает задачи, поставленные перед ними соответствующими военными советами, и следить за тем, как эти задачи решаются. Оперативных приказов, директив от имени наркома ВМФ и начальника ГМШ почти не издавалось. Действуя по указаниям наркома, руководство ГМШ пыталось заблаговременно получить в Генштабе информацию о планах применения сил флота в совместных операциях, чтобы ориентировать исполнителей до издания директивы Ставки. Однако это рвение не всегда встречалось с пониманием, более того — под предлогом достижения скрытности подготовки операций с привлечением сил флота работники Генштаба намеренно ограничивали доступ представителей ВМФ к соответствующей информации. Иногда возникали казусы, подобные тому, что имел место в 1941 г. на Моонзундских островах, когда войска, оборонявшиеся на о. Эзель, распоря¬жением Генштаба были подчинены одному фронту, а на о. Даго — другому. Неудачный исход оборонительных действий в конечном счете зависел от раз¬вития стратегической обстановки на всем советско-германском фронте, однако опыт войны позволяет утверждать, что в этом случае правильнее было бы еще в мирное время возложить ответственность за оборону архипелага на Военный совет Краснознаменного Балтийского флота. Возможности для непосредственного влияния наркома ВМФ на принятие решений в сфере опера¬тивного руководства силами существенно сузились после того, как 10 июля 1941 г. была расформирована Ставка Главного Командования, а в состав Ставки Верховного Главнокомандования он не был включен.
* * *
В 1943 г. характер боевой деятельности действующих флотов и флотилий качественно изменился. С переходом Вооруженных Сил Советского Союза в стратегическое наступление она приобрела плановый характер, появилась возможность ставить задачи объединениям на период всей кампании или стратегической операции, предоставив командованию оперативно-стратегическо¬го, а в отдельных случаях и оперативного уровня руководства самому ставить задачи подчиненным войскам и силам. В связи с этим появились условия к переводу управления в вопросах применения сил флотов по линии Ставка ВГК — нарком ВМФ — флот. Однако инерция сложившейся в первый период войны системы оперативного управления еще долго давала о себе знать. Нарком ВМФ по-прежнему не имел прав главнокомандующего и поэтому полноценно руководить дея¬тельностью флотов не мог. Это усугублялось тем, что он все еще не входил в состав Ставки Верховного Главнокомандования. С конца 1942 г. Н.Г. Кузнецов, привлекая ГМШ ВМФ, пытался это положение изменить. Первая оперативная директива наркома ВМФ Военному совету Краснознаменного Балтийского флота была подписана только 13 августа 1943 г. До этого флот решал задачи, которые ставились ему отдельными распоряжениями главнокомандующего войсками Северо-Западного направления или командования фронтов. В апреле 1943 г. начальник ОУ ГМШ ВМФ контр-адмирал В.Л. Богденко в служебной записке писал: «За время войны ГМШ ВМФ ни разу не был ори¬ентирован Генеральным штабом по вопросам дальнейшего хода боевых действий и возникающим задачам флотов и флотилий. Без этого штаб был в затруднительном положении при постановке задач флотам, расчетах потребного количества кораблей и вооружения, расчетах развития базового и аэродромного строительства». В записке также отмечалось, что все попытки ГМШ ВМФ получить в Генеральном штабе хотя бы ориентировочные данные о замыслах предстоящих операций и применении в них сил Военно-Морского Флота оказывались безуспешными. При этом В.Л. Богденко утверждал, что нередко ответственные работники Генерального штаба даже не представляли себе оперативных возможностей флотов и не знали, как грамотно применять их силы, принимая во внимание только очевидные возможности сил флота по оказанию непосредственной огневой поддержки сухопутным войскам (число стволов корабельной и береговой артиллерии, количество исправных бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей). С докладной записки В.Л. Богденко началась работа по обоснованию ре-организации системы боевого управления ВМФ.
Генеральный штаб на первых порах предложения командования Военно- Морского Флота не поддержал».
* * *
В 1943 г. характер боевой деятельности действующих флотов и флотилий качественно изменился. С переходом Вооруженных Сил Советского Союза в стратегическое наступление она приобрела плановый характер, появилась возможность ставить задачи объединениям на период всей кампании или стратегической операции, предоставив командованию оперативно-стратегическо¬го, а в отдельных случаях и оперативного уровня руководства самому ставить задачи подчиненным войскам и силам. В связи с этим появились условия к переводу управления в вопросах применения сил флотов по линии Ставка ВГК — нарком ВМФ — флот. Однако инерция сложившейся в первый период войны системы оперативного управления еще долго давала о себе знать. Нарком ВМФ по-прежнему не имел прав главнокомандующего и поэтому полноценно руководить дея¬тельностью флотов не мог. Это усугублялось тем, что он все еще не входил в состав Ставки Верховного Главнокомандования. С конца 1942 г. Н.Г. Кузнецов, привлекая ГМШ ВМФ, пытался это положение изменить. Первая оперативная директива наркома ВМФ Военному совету Краснознаменного Балтийского флота была подписана только 13 августа 1943 г. До этого флот решал задачи, которые ставились ему отдельными распоряжениями главнокомандующего войсками Северо-Западного направления или командования фронтов. В апреле 1943 г. начальник ОУ ГМШ ВМФ контр-адмирал В.Л. Богденко в служебной записке писал: «За время войны ГМШ ВМФ ни разу не был ори¬ентирован Генеральным штабом по вопросам дальнейшего хода боевых действий и возникающим задачам флотов и флотилий. Без этого штаб был в затруднительном положении при постановке задач флотам, расчетах потребного количества кораблей и вооружения, расчетах развития базового и аэродромного строительства». В записке также отмечалось, что все попытки ГМШ ВМФ получить в Генеральном штабе хотя бы ориентировочные данные о замыслах предстоящих операций и применении в них сил Военно-Морского Флота оказывались безуспешными. При этом В.Л. Богденко утверждал, что нередко ответственные работники Генерального штаба даже не представляли себе оперативных возможностей флотов и не знали, как грамотно применять их силы, принимая во внимание только очевидные возможности сил флота по оказанию непосредственной огневой поддержки сухопутным войскам (число стволов корабельной и береговой артиллерии, количество исправных бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей). С докладной записки В.Л. Богденко началась работа по обоснованию ре-организации системы боевого управления ВМФ.
Генеральный штаб на первых порах предложения командования Военно- Морского Флота не поддержал».
Таким образом, в те самые годы, когда ВМФ и вёл высокоинтенсивные боевые действия, он находился вне чёткой и продуманной системы командования.
Аналогичные проблемы имели место со снабжением. Так, во время эвакуации немецких войск из Крыма, морская авиация иногда по нескольку дней сидела без топлива и боеприпасов. Неудивительно, что немцам удалось вывезти из Крыма значительную часть войск – их просто нечем было топить. Надводные корабли к тому времени мало того, что приказом ставки были прикованы к портам, так и технически уже были в почти небоеспособном состоянии, с «убитыми» машинами и расстрелянными лейнерами орудий. А авиацию внезапно усадили на «голодный паёк». Эти же проблемы вставали на Балтийском флоте.
Трудно судить, чего можно было бы добиться имеющимися силами, если бы ими по-другому управляли.
Система управления ВМФ была приведена в порядок только 31 марта 1944 года.
В своей книге воспоминаний «Крутые повороты» Н.Г. Кузнецов приводит очень яркий пример того, как реально командование РККА относилось к флоту. Когда в ночь с 21 на 22 июня 1941 года, Кузнецов обратился к НГШ Жукову за указаниями, от него просто отмахнулись.
Что можно было добиться, вступив в войну с такими предпосылками?
Про провалы, перечисленные в начале статьи, сегодня помнят многие. Но давайте посмотрим на то, от чего эти провалы отвлекают внимание.
Первый страшный день 22 июня 1941 года ВМФ встретил в полной боевой готовности. Столкнувшись в отсутствием каких-либо приказов и понимая, что до начала войны остались считанные часы, Н.Г. Кузнецов банально обзвонил флоты, и привёл их в полную боевую простым устным приказом по телефону. Колоссальный контраст со сразу же потерявшей управление армией! В итоге те атаки, которые немцы проводили против советских военно-морских баз в тот день, закончились ничем.
Самолёты ВМФ в первые же дни войны нанесли ответные удары по Румынии. Бомбардировка Берлина в 1941-м году тоже была выполнена самолётами морской авиации. С военной точки зрения это были уколы, но они имели важное моральное значение для советских войск и населения.
Флот всегда уходил последним. Армия ушла от Одессы, но Приморская группа войск (позже – Приморская армия) продолжала драться в окружении, более того, ВМФ сразу же оказал ей серьёзную поддержку, доставляя подкрепления, и доставляя припасы, а в критический момент для обороны Одессы, высадив крупный тактический десант в Григорьевке. И это был не единичный случай. Смогла бы Приморская армия драться, если бы её отрезали и с моря?
Когда сопротивление оказалось абсолютно безнадёжным, более 80 000 тысяч защитников Одессы было эвакуировано в Крым.
Эти операции стали своего рода «прологом» к тому, чем флот занимался всю войну. Не имея значимого противника на море, ВМФ совершенно ожидаемо развернул свои действия против берега – тем более, что армия стремительно откатывалась назад, оставляя противнику один стратегически важный город за другим.
Это очень важный момент в оценке результативности действий ВМФ – сухопутные войска оказались неспособны защитить приморские города от наступления с суши, что привело к утрате флотами (кроме Северного) баз, ремонтных и производственных мощностей. Не флот сдал Одессу или тот же Крым.
Аналогично армии, ВВС РККА оказались неспособны остановить люфтваффе, и все операции флота проходили при полном господстве противника в воздухе.
Нет никакого смысла подробно описывать ход боевых действий в 1941-1945 годах – об этом написано множество книг и статей. Для оценки того, какую роль ВМФ сыграл в защите страны, просто кратко охарактеризуем то, что им было сделано, тем более, мы знаем, в каких условиях это было сделано.
Керченско-Феодоссийская десантная операция. Самая крупная в нашей военной истории
Черноморский флот. После эвакуации защитников Одессы, ВМФ проводил операции по снабжению отрезанной от основных сил Красной Армии группировки в Крыму. После краха обороны полуострова, силами ВМФ была проведена стратегически важная для всего хода войны Керченско-Феодосийская десантная операция. Было высажено 33 000 человек морского десанта, а в последствии доставлено в Крым ещё без малого 50 000 человек с техникой и вооружением. Это имело решающее значение – без этой операции Севастополь был бы быстро взят и в разгар первой битвы за Ростов командование Группы Армий «Юг» получило бы в своё распоряжение укомплектованную 11-ю полевую армию с серьёзным боевым опытом и опытным командованием. Которая в реальности влияния на бои за Ростов не оказала.
Совершенно очевидно, что весь ход боевых действий на южном фланге советско-германского фронта был бы в итоге иным. Так, например, летнее наступление на Кавказ в 1942-м немцы могли бы начать с куда более выгодного положения. В итоге, они волне могли бы продвинуться дальше, чем в реальности. Последнее, в свою очередь, могло бы привести и к потере Кавказа, и к вступлению в войну на стороне «оси» Турции… а ведь даже без этого немецкая авиация в 1942-м бомбила порты на Каспии. Потеря Кавказа привела бы и к потере нефти, и к потере минимум трети союзнических поставок техники и стратегических материалов. Это поставило бы под вопрос возможность продолжения войны в принципе.
Вместо этого, получились бои за Керченский полуостров, и сотни дней обороны Севастополя, снабжение которого полностью легло на плечи флота.
Морская пехота высаживается в Крыму, 1941 год. Вместо десантного корабля мобилизованное судно, видимо рыбацкое, но специальных десантных кораблей флот не имел.
Мы помним, что в итоге город был потерян. В результате тяжелейших боёв, понеся огромные потери в людях (Манштейн вспоминал про одну роту, в которой осталось девять человек, при штате немецкой пехотной роты в сто девяносто человек), немцы всё-таки взяли город.
Но это было просто военное поражение, а вот высвобождение 11-й армии в ходе решающих боёв конца 1941-го года, стало бы именно катастрофой.
Флот принято критиковать за исход обороны Севастополя. Но справедлива ли эта критика? Стоит задать вопрос – а у каких военно-морских сил есть в активе такая же операция? Чтобы снабжать изолированный анклав, с десятками тысяч обороняющихся, сотни дней подряд, против противника, господствующего в воздухе? Кто ещё смог подобное? Кто хотя бы пытался сделать что-то подобное?
Более того, если бы Ставка дала приказ эвакуировать Севастополь после краха Крымского фронта, то, возможно и это было бы сделано, также, как ранее это было сделано в Одессе. До определённого момента это было возможно.
Керченско-Феодосийская операция и операции по снабжению гарнизона Севастополя имели стратегически важное значение для всего исхода войны в целом. Ещё большее значение они имели бы, сумей армия развить успех после высадки на Керченском полуострове. Но армия эту задачу не выполнила.
В дальнейшем десанты и воинские перевозки стали основной задачей флота. Так, штурм Новороссийска превратился бы в «советский Верден», если бы не одновременная атака войск с плацдарма «Малая земля», и, в самый «горячий» момент сражения – десанта прямо в порт, дезорганизовавшего немецкую оборону в городе. Как можно было бы всё это сделать без ВМФ? Риторический вопрос. Захват плацдарма без флота был бы совершенно точно невозможен.
И в ходе освобождения Крыма ВМФ тоже сыграл важнейшую роль. Хотя Керченско-Эльтигенская десантная операция была по масштабам несравнима с Керченско-Феодоссийской, и хотя десант в Эльтиген был разгромлен, а его остатки пришлось эвакуировать, основные силы десанта в итоге смогли закрепиться в Крыму и оттянули на себя четыре дивизии из девяти имевшихся у противника.
В итоге задача атакующих с севера советских войск, собственно и освободивших Крым, упростилась примерно вдвое. Можно ли как-то недооценить это?
Всего же флот провёл на Черноморском театре следующие основные десантные операции (хронологически):
1941: Григорьевский десант, Керченско-Феодосийская десантная операция
1942: Евпаторийский десант, Судакский десант
1943: Десант у косы Вербяной, Таганрогский десант, Мариупольский десант, Новороссийская десантная операция, Десант у Осипенко, Десант в районе Благовещенская — Солёное, Темрюкский десант, Десант на косу Тузла, Керченско-Эльтигенская десантная операция
1944: Десант на мыс Тархан, Десант в Керченском порту, Десант в Николаевском порту, Констанцский десант.
И это не считая обстрелов немецких войск с моря, и воинских перевозок, а ведь в ходе последних было перевезено два миллиона человек! Не считая эвакуации Одессы.
Не может быть оспорено не только то, что Керченско-Феодосийская операция и снабжение Севастополя в сумме имели стратегически важное значение, а, например, Новороссийская, Керченско-Эльтигенские десантные операции или эвакуация Одессы имели важнейшее оперативное значение, но и то, что в целом эти усилия оказали огромное давление на противника, и оказали существенное влияние на ход войны в целом.
С Балтийским флотом на первый взгляд не всё так просто. С самого начала, помимо всех свойственных ВМФ проблем, Балтфлот страдал ещё и от крайне некомпетентного командования. Именно этим обусловлена, например, провальная эвакуация Таллина. Но помня Таллин, надо помнить и эвакуацию гарнизона полуострова Ханко, проведённую в условиях огромной минной опасности, но в целом, вопреки всему, успешную.
Однако противнику удалось успешно блокировать Балтийский флот, а попытки подводников-балтийцев время от времени порывать минные и сетевые заграждения, стоили им очень дорого. И это в условиях, когда подлодки в любом случае не смогли бы нанести коммуникациям противника значимый урон. А первые десанты в 1941-м и 1942-м годах Балтийцев были уничтожены немцами практически полностью. Судьба Нарвского десанта в 1944-м была не лучше…
Тем не менее, стоит понимать вот что. Даже в блокированном состоянии, ВМФ играл роль сдерживающего немцев фактора. Чтобы понять как, придётся пойти на допущение, и представить себе, что было бы, если бы флота на Балтике не было.
И тогда воображению открывается совсем другая картина – в небе господствует Люфтваффе, на море – Кригсмарине, по суше Вермахт гонит Красную Армию на северо-восток десятками километров в день. Немцы вообще ничем не были бы скованы в своей активности на Балтике, и это неизбежно закончилось бы проведением ими десантных операций против РККА – в условиях, когда высаженные немецкие контингенты могли бы полагаться на воздушную поддержку и снабжение по морю, а резервы РККА были бы скованы ударами с фронта. Безусловно, такие операции ещё сильнее бы ускорили продвижение частей Вермахта, и также очевидно, что противопоставить им Красной Армии на тот момент было бы нечего. И это большой вопрос, где бы в такой версии реальности остановилась бы Группа Армий «Север», которую реально ценой сверхусилий и огромных потерь удалось остановить под Ленинградом.
Впрочем, Балтфлот всё-таки ожил. Пусть и эффективность его действий была самой низкой среди всех советских флотов.
После провального (очередного) Нарвского десанта были успешные операции по захвату Бьёркских островов и островов в Выборгском заливе, флот и армия провели важную операцию по захвату Моондзундских островов, пусть и тоже сопровождавшуюся трагедией с десантом у Винтри, после чего с моря высаживались десанты на косу Фрише-Нерунг и датский Борнхольм.
Ещё при снятии блокады с Ленинграда, корабли флота обеспечили все необходимые воинские перевозки, в том числе на Ораниенбаумский плацдарм, сыгравший решающую роль как у обороне Ленинграда, так и в его деблокаде. Войска, которые атаковали немцев с этого плацдарма в январе 1944 года, были и доставлены, военными моряками, и атаковали при поддержке флотской артиллерии.
Как бы выглядела операция по снятию блокады Ленинграда, без атаки с этого пятачка земли? Стоит подумать об этом, как и о том, что без флота он не был бы удержан.
В целом надо признать, что из всех флотов, Балтийский «выступил» наихудшим образом. Вот только не стоит забывать, что и театр военных действий ему достался сложнейший, и при всех минусах его боевой работы, нулевой ценность Балтфлота не была никогда, как и околонулевой. Хотя можно было сделать куда больше.
Заслуга Северного флота описывается простым и ёмким словом «конвои». Именно Северный флот обеспечивал «соединение» воюющего СССР с англичанами, и, в значительной степени – с американцами. Полярные конвои были главным средством доставить в СССР материально-техническую помощь, а она имела жизненно важное значение. После войны, чтобы не «подмахивать» западной пропаганде, вмиг ставшей враждебной, в отечественную историческую «науку» (без кавычек тут никак в данном случае, увы) и массовое сознание был вброшен миф о союзнических поставках как о чём-то непринципиальном для Победы. Естественно, что нет ничего более далёкого от действительности. Для примера приведём тот факт, что Советский Союз потерял 70% производства алюминия уже к октябрю 1941-го года. Из чего бы делались алюминиевые (до середины 1943-го) блоки дизелей В-2, ставившихся на прославленные Т-34 и КВ? Авиамоторы? А можно ещё поднять список лучших советских лётчиков-асов и посмотреть, на чём они летали. Только первая десятка «топовых» советских пилотов-истребителей, стоила Германии примерно 1% всех произведённых ей за войну самолётов. И летали почти все эти люди, в большинстве случаев, на «Аэрокобрах», а не на Лагг-3, как ни странно.
Именно Северный флот выполнял задачу по обеспечению безопасности союзнических конвоев в своей зоне ответственности, а самое главное – внёс существенный вклад в оборону Заполярья. Особо стоит отметить десант в Западную Лицу, на западный берег, выполненный в июле 1941-го года. Тогда 2500 бойцов и командиров из 325-го стрелкового полка и морских пехотинцев сорвали июльское наступление немцев на Мурманск, вынудив их снимать с фронта войска и двигать их к захваченному десантом плацдарму. Успешная операция фактически стоила немцам победы в Заполярье – «отыграть» потерянное время они не смогли, упустили контрудар Красной Армии, а когда уже осенью Вермахт снова начал наступление, сил на прорыв к Мурманску у него уже не хватило. «Дорога жизни» для всего СССР была удержана. В дальнейшем рейды морских пехотинцев продолжались с переменным успехом, корабли и авиация обеспечивали проводку конвоев союзников, и более мелких отечественных конвоев по СМП и внутренним водам. Также авиация флота систематически атаковала мелкие немецкие конвои. Каждый такой эпизод отдельно не значил ничего, вместе же они серьёзно осложняли деятельность немцев. Не давая им расслабляться в перерывах между британскими атаками.
Особый вклад в борьбу с немцами внесли речные флотилии. Объём статьи просто не позволяет раскрыть их вклад в исход войны, как и состав и наиболее громкие операции. Констатируем следующее. Личный состав флотилий набирался из состава ВМФ, получал предшествующую подготовку в ВМФ. Значительная часть кораблей во флотилиях создавалась ранее для ВМФ, а не была мобилизованными гражданскими судами. Без Ладожской военной флотилии Ленинград вполне мог бы быть потерян. Самая успешная советская десантная операция, имевшая важное тактическое значение – Тулоксинская, была осуществлена речниками. Её масштаб превышал масштаб большинства морских десантов, а соотношение потерь и достигнутых результатов, та самая «цена победы», сделали бы честь любой армии и флоту тех лет. В целом, речные флотилии высадили больше десантов, чем любой из флотов. Речники воевали на Азовском море, Дону и Волге, шли с боями почти по всему Дунаю, до Балкан и реки Шпрее, а закончили воевать в Берлине.
Бронекатера Днепровской флотилии на Шпрее, на заднем плане — разрушенный Рейхстаг
Последним театром военных действий, на котором ВМФ пришлось повоевать, был Дальневосточный. К моменту вступления СССР в войну на стороне США и союзников, японский флот был разбит почти полностью, и оказать значимого сопротивления не мог. Как и в ходе Великой Отечественной войны, основным видом боевых действий стал десант. Сопровождая наступление Красной Армии, ВМФ последовательно высадил пять десантов в Корее, три речных силами Амурской флотилии, высадил два тактических десанта на Сахалин, и провёл стратегически важную для СССР тогда и для России сейчас Курильскую десантную операцию.
Конечно, десанты в Корею и на реках Северного Китая, принципиального значения для исхода наступления Красной Армии не имели. Однако было одно исключение, о котором обычно забывают.
Надо понимать – не имей СССР тогда не только тех утлых в общем-то корабликов, на которых эти операции проводились, но и командиров и штабов, способных их проводить, не имей он опыта проведения таких операций, грубо говоря, не имей он хотя бы какого-то флота на Тихоокеанском ТВД, и при капитуляции Японии на Курилы могли бы зайти американцы. Просто невозможно описать то, какими бы были стратегические последствия для нашей страны в этом случае. Они были бы неописуемыми.
Am rezumat.
В ходе Великой Отечественной войны ВМФ, действуя против берега, проводил десантные операции и обеспечивал действия армии воинскими перевозками, включая удержание коммуникаций с союзниками. Прочие задачи, такие, как атаки конвоев противника авиацией, малыми кораблями и подводными лодками, стратегического влияния не имели, хотя, в общем, оказали на него серьёзное воздействие. К сожалению, ограниченность формата статьи, вынудила оставить действия морской авиации и подлодок «за кадром», хотя это, видимо, несправедливо.
Действия ВМФ против берега оказали существенное влияние на ход боевых действий и исход войны в целом. В ряде случаев, операции флота имели стратегически важное для выживания или будущего страны значение (Крым, Курилы).
Безусловно, и в планах десантных операций, и в том, как эти планы были реализованы, была масса изъянов, которая приводила к большим неоправданным потерям в людях. Но значения десантных операций это не уменьшает. 80% всех советских десантов были успешными, если говорить о десантах, имевших важное оперативное значение, то почти все.
Понимание тех старых событий отечественными историками и любителями военной истории носит, к сожалению, парадоксальный и в чём-то патологический характер. Не оспаривая сам факт имевших место исторических событий, не оспаривая их масштаб, не оспаривая нанесённый противнику прямой урон (убитые, раненые и т.д.), отечественные писатели, публицисты и обыватели не в состоянии увидеть картину целиком, не в состоянии оценить «интегральный» эффект от деятельности ВМФ в войне с Германией и войне с Японией. Никто и никогда не задавал вопрос: «А что если бы флота не было?». Никто и никогда не проигрывал на серьёзном, профессиональном уровне «альтернативки», в которых, к примеру, 11-я армия участвовала в Ростовском сражении, или была переброшена в состав Группы армий «Центр» для остановки советского контрнаступления под Москвой, или под Ленинград, но не в момент Мерецковского наступления, а полугодом раньше. Что бы тогда было? А если бы немцы, закончившие кампанию на Южном фланге в 1941-м удачнее, чем в реальности, годом позже дошли бы до Поти? Как бы отреагировала Турция, например? Как бы себя показали те войска, которые в конце 1941-го года высадились в полупустом Крыму, и их товарищи бывшие тогда в осаждённом Севастополе, если бы их кинули под немецкие rezervoare несколько севернее? Смогли бы они на столько же «заморозить» целую армию, не давая использовать её на других участках огромного фронта? Или быстро сгорели бы в котлах и бесплодных атаках, как миллионы других таких же?
Никто не ставит таких вопросов и не хочет над ними думать, в лучшем случае просто отмахиваясь от не случившихся вариантов, не понимая, что не случились они не просто так. За их не наступление погибли десятки и сотни тысяч человек…
Да, у ВМФ была масса откровенно постыдных провалов. Но у кого их не было? США начали войну в Пирл-Харбор. У англичан есть бой у Куантана, есть потопление авианосца «Глориес» и оставление «на съедение» конвоя PQ-17. Есть неспособность пресечь действия итальянского флота до самого момента выхода Италии из войны, причём это не ВМС союзников заставили её сдаться, ну или не только они. Повод ли это усомниться в осмысленности существования «Ройял Нэйви»?
История – хороший учитель, но надо понимать её уроки правильно. Кратко подытожим то, что мы должны вынести из опыта Великой Отечественной войны и боевых действий против Японии.
1. Флот нужен. Даже в оборонительной войне на суше, на своей территории. Не может в принципе существовать противопоставление «флот-армия» к которому в России часто тяготеют.
2. Он должен быть мощным. Не факт, что обязательно океанским, это зависит от текущих политических и военных задач, но обязательно многочисленным, сильным и хорошо подготовленным. Его структура, численность, корабельный состав и направленность боевой подготовки должны отталкиваться от адекватной реальности «модели угроз», флот нельзя строить как «флот вообще».
3. Военная наука должна интенсивно работать над определением облика будущей войны, включая обязательно войну на море. Только так можно «угадать» с типажом будущих боевых кораблей. В противном случае придётся использовать крейсера в качестве транспортов, и высаживать десанты с прогулочных катеров, плашкоутов и рыболовных траулеров и вообще решать задачи заведомо негодными средствами с неоправданно высокими потерями. Как это и было уже в прошлом.
4. Армейские командиры не могут эффективно командовать флотом. Это невозможно. Операции на море слишком отличаются от наземных. Система командования должна быть отработана до войны и потом работать без сбоев. Задача и ответственность военно-политического руководства в том, чтобы создать и «настроить» эту систему в мирное время.
5. При проведении десантной операции, ответственность за её проведение должна переходить к армейским командирам и штабам только после высадки первого эшелона десанта, или позже, но никогда раньше. Примеры обратного в Великой Отечественной войне были и заканчивались трагически.
6. При атаке противником территории страны по суше и слабости его морских сил (неважно, вообще или «здесь и сейчас»), резко повышается важность ударов с моря по берегу – в те годы это были десанты (включая рейды) и артобстрелы, сегодня арсенал методов и средств значительно выше.
7. Наличие морской авиации, хорошо снабжаемой и подготовленной, является критически важным фактором, определяющим успех любой операции ВМФ. Это должна быть именно специализированная авиация, хотя бы в части подготовки личного состава, а лучше и в технических характеристиках самолётов.
8. Корабли, как ни странно, вполне могут драться против противника, имеющего превосходство в воздухе – это возможно, но очень трудно и опасно.
9. Использование противником минного оружия и агрессивные операции по постановке минных заграждений могут свести численность и силу флота к нолю. Полностью. При этом, противнику понадобятся для этого минимальные силы. Мины – один из самых главных по разрушительной силе видов морского оружия. Это подтверждает и американский опыт Второй Мировой. Скорее всего, в будущей большой войне, потери от мин будут превышать таковые от противокорабельных ракет, причём существенно. Необходимы как средства минирования и сами мины, так и проработанные меры противоминного обеспечения.
10. Залогом успеха в морской войне являются предельно агрессивные, и очень хорошо подготовленные наступательные или контрнаступательные действия. Чисто оборонительные задачи для кораблей – оксюморон, они могут существовать лишь как отправная точка для перехвата инициативы и контратаки. При этом, не имеет значение общее превосходство противника в силах. В любом случае придётся искать возможность для атаки, для серии ограниченных атак, для набегов, рейдов и так далее.
11. Никакого по численности боевого флота не хватит. Нужен мобилизационный резерв из гражданских судов, которые потом могли бы быть использованы в военных целях – и как транспортные, и как вооружённые вспомогательные корабли. Аналогичным образом нужен резерв в людях. Желательно иметь боевые корабли на консервации, как это было в прошлом. Хотя бы немного.
12. Пример противника показывает, что даже импровизированное судно или корабль, может обладать большой опасностью для противника (быстроходные десантные баржи немцев). В ряде случаев, такие суда могут представлять угрозу и для боевых кораблей. Желательно иметь такие варианты заранее.
Нетрудно заметить, очень многое из этого, далеко не полного, кстати, списка, в нашей стране игнорируется.
Слишком многое.
- Alexandru Timochin
- Министерство обороны РФ, Евгений Халдей, strannik 4465/tsushima.ru
informații