Școala superioară a URSS și a Rusiei: calea dificilă de intensificare a producției (partea 2)
Мы продолжаем тему про высшее образование в СССР и в современной России, вернее, как и в предыдущем материале, речь пойдет о его ИНТЕНСИФИКАЦИИ. Выделяю это слово, поскольку, к моему глубокому сожалению, на «ВО» до сих пор встречаются индивидуумы, которые читают тексты статей явно мельком, второпях, да еще и каким-то образом прочитывают в них то, чего там не было и нет. А некоторые из комментариев — просто перлы. Вот, например, как вам такое: «Но напрашивается вопрос: зачем учились, если вокруг всё плохо? Сидели бы дома, а лучше бы кропали антисоветские пасквили, и вас быстро выпроводили бы за пределы Советского Союза, и жили бы вы на Западе как за пазухой сами знаете у кого».
Во-первых, люди как раз и учатся для того, чтобы улучшить все то вокруг них, что кажется им плохим. Не так ли? Выражаясь прозаически, по-простому, чтобы получить интересную работу, а не лопатой землю ворочать, и… высокую заработную плату.
Вход в главный (первый) корпус Пензенского госуниверситета. В старину в помещении над входом помещалась церковь. Крыльца с крышей не было. Кстати, если вы думаете, что эта надстройка каменная, как и все остальное здание, то… нет – пластик, а сверху «под камень». Однако красиво, главное – «один в один»! Таковы современные технологии строительства.
Второе: нельзя было писать антисоветские пасквили, не имея для этого соответствующей информации. По мне, тогда все было хорошо! А если что-то было и не очень хорошо, то я совершенно точно знал, что это «пережитки капитализма», последствия военного окружения и «происки империалистов», и все это со временем «переживется», «партия – наш рулевой» решит все проблемы и к 1980 году у нас уже будет если не полный коммунизм, то хотя бы его элементы. О чем же писать? К тому же наши газеты охотно печатали мои статьи о «недостатках». Писать о них называлось «жизненно активной позицией» и разве любое общество не должно от недостатков избавляться? Так что печально, что есть люди, всего этого не понимающие, хотя радует, что есть и другие, адекватные, и что их много.
А вот так это здание выглядело в начале века…
Опять-таки – статья была О ТЕХНОЛОГИЯХ ОБРАЗОВАНИЯ, но… тут же мне посыпались вопросы – а откуда взялись перерожденцы, да почему они появились? Ну не об этом речь… но, пожалуй, я сделаю «небольшой шаг в сторону» и именно на этот вопрос попробую ответить. И вот такой ответ: а вот не сумело советское общество привить ОЧЕНЬ МНОГИМ ЛЮДЯМ, БОЛЬШИНСТВУ ДАЖЕ, высоких моральных принципов, провозглашавшихся с высоких трибун. То есть, как это замечено давно, «наш человек думал одно, делал другое, а говорил третье». И вот, кстати, очень показательный тому пример. На нашей кафедре povestiri КПСС работало довольно много отставных армейских политработников (а на соседней философии один из них, полковник, даже в форме ходил на занятия и требовал от старост «рапортовать» о прибытии группы такой-то на занятия – потом в Израиль уехал, однако), защитивших еще в армии диссертации и потому очень опытных и уважаемых наших доцентов. Хотя некоторые были со странностями. Зашел разговор о rezervor Т-34… Что на Т-34/76 четыре человека экипаж, а на Т-34/85 – пять. «Наоборот!» – говорит мне один из них. «Но как же, я же читал…» «А я на них воевал!» Показываю страницу из «Исторической серии» Т-М. Он смотрит и – «Но ведь я же на них воевал!» И больше никаких объяснений.
Вот эта памятная страница.
Или поскольку с хорошей обувью в Пензе имелись тогда серьезные проблемы, поехал я в Москву купить себе что-то к зиме и на будущую аспирантуру. И то ли в «Ядране», то ли в «Белграде», отстояв приличную очередь, за 75 рублей добыл чудные сапоги-динозавры. Это такая было популярная в начале 80-ых обувь – сверху рифленая литая резина в виде «покрышки от Камаза», а выше, под коленкой оторочка из белого меха и такой же мех внутри. Теплые, удобные, практичные. А тогда на одежду, особенно импортную, было принято обращать внимание. Люди спрашивали, где купил, почем, и обычно одобряли. А тут было так: увидел один из наших полковников на мне эти сапоги, да и говорит, что, мол, нашу, товарищ ассистент, промышленность надо поддерживать, а не на импорт деньги тратить. Отвечаю, с улыбкой, со смехом, что… мол, сами ходите в наших башмаках Кузнецкой фабрики, а мне, молодому… «нужно следить за модой». «Плохой пример нашим студентам» — вынесли они вердикт и до времени все рассосалось.
А потом слышу стоят и разговаривают о том, что один из них женил своего сына и подарил ему на свадьбу югославские простыни и уж больно они хороши… Подхожу и говорю, да громко так, чтобы вся кафедра слышала. «Что же это за двойная мораль у вас такая? Вашему сыну значит можно е… на югославских простынях, а мне югославские сапоги носить нельзя?» Видели бы вы, как он покраснел, заюлил, словом, мерзкая была «картинка». К тому же люди, считающие себя интеллигентными, очень не любят, когда такими словами им напоминают их прошлое... Очень не любят. Особенно, если по делу!
И это пример, да, морали советского человека и не из простых, а бывшего политработника и отставного офицера, доцента ВШ. Так что особо удивляться тому, что многое изменилось так быстро, не стоит. Предпосылки к тому были. И много! Как там у Дж. Оруэлла? «Все животные равны, но некоторые более равны, чем другие!»
И еще одно старое фото…
Ну, а теперь опять к ТЕХНОЛОГИЯМ.
Прошлый материал закончился 1991 годом. Ну, что там было все знают. Отыграли по телеку «Лебединое озеро», свершилось то, что свершилось, приходим мы на работу 1 сентября, а нам и говорят, что все – «истории КПСС» больше нет, партии и подавно нет, ну и кафедры тоже нет. Так что весь наш коллектив разом оказался без работы. Нас «выбыли» сверху. Так что никто из нас из партии не выбывал и билета не рвал. Но и на баррикады тоже никто не пошел. Да и зачем, когда никто не зовет? Все считали, что хуже не будет, потому что грамотными и опытными людьми ни одно государство не бросается. Вот и нас тут же собрали и говорят: идите в отпуск на полгода, а за это время пройдите переподготовку в других вузах. Что мы и сделали, выбрав себе такие специальности, как «Отечественная история» и «Мировая художественная культура». И начали мы все это преподавать, благо и то, и другое было… тесно связано… с историей КПСС. По крайней мере методически ничего не изменилось. Лекция, семинар, опрос, зачет, экзамен. Все, как и раньше.
Хотя сразу же понадобилась новая методичка по отечественной истории, потому, что если раньше программу спускали «сверху», то теперь пришлось делать ее самостоятельно. Писали мы ее ровно полгода, все переругались, и вышла она как лоскутное одеяло – одна глава не похожа на другие. Оказалось, что мы к такому не готовы. При всем нашем «опыте». Начетничеством по готовому заниматься умели, а вот ни писать, ни думать самостоятельно – увы, нет.
А потом наступил знаковый 1995 год, когда наш заведующий съездил в Москву и третьим (!) в России (после ЛЭТИ и МГИМО) открыл на кафедре специальность «Связи с общественностью». А «Отечественная история» от нас отпочковалась вместе с теми, кто не захотел заниматься ПР. Я захотел, потому, что, прочитав данные мне книги, понял, что это мое, что я этим, по сути, занимался всю жизнь, только не знал об этом.
Впрочем, речь у нас идет о преподавании, а оно изменилось не сильно. Стали появляться компьютеры, пока еще по одному на кафедру. Кстати, замечу, что один из наших полковников уволился и вступил в КПРФ, но только один. Потом еще одна женщина. В отношении же предметов лично мне понравилось то, что была введена «дисциплина по выбору». Выбору студентов! А мы, преподаватели, представляли им темы. У меня был курс «История военного дела с древнейших времен до настоящего времени». Для студентов технических специальностей, так как тогда классическим многопрофильным университетом наш ППИ еще не стал. И студенты на мои занятия ходили, даже девушки. А зачет был такой: рассказать выбранную заранее тему и принести квадратный дециметр кольчуги – простой, двойной, турецкой, японской, сделанной из чего угодно, включая гроверные шайбы. Некоторым студентам это задание изменило судьбу. Так, трое из них создали «фирму» и начали делать кольчуги и перчатки на заказ и 1998 год встретили «во всеоружии».
Зарплату выплачивали тогда крайне нерегулярно. Иногда раз в три месяца, но часто давали премии. Так что все преподаватели подрабатывали, кто где, кто в соседнем вузе, кто в духовной семинарии, кто в частном образовательном центре. Закрылась «кормушка» с чтением лекций по линии общество «Знание». Плохо стало с командировками в Москву. Ездить за шмотками и колбасой стало неинтересно, а вот на работу в архив и за консультациями стало опасно, потому как начали спрашивать, вот ты ездил и «что выездил», где результаты? И понемногу стало выясняться кто просто «препод», а кто еще и ученый, способный к научному творчеству. Но студентов было по-прежнему много. Так, в 2000 году у нас было две полные группы студентов «пиарщиков» (50 человек) и группа рекламистов – 25 человек. А еще и заочники… Были платные места, но были и госбюджетные, так что можно было поступать и умным, но бедным, и глупым, но богатым!
Мы делали ПР-проекты для музея «Усадьба графа Шереметьева» в Москве, заповедника-дендрария «Хостинская тисосамшитовая роща» и совхоза «Южные культуры» в Адлере, Смоленской АЭС, множеству заводов и частных фирм, и даже одной… бане! То есть это были проекты наших студентов, проходивших там практику, и многое из того, что они предлагали – внедрялось. И так же, как у «технарей», к дипломному проекту прикладывалась справка о внедрении. И далеко не всегда она бывала написана «по знакомству» и «по-родственному». Это же видно, когда написано одно, а студент на защите и двух слов связать не может.
Что касается заметных изменений в ВШ, то они начались, на мой взгляд, в 2009 году, когда ЕГЭ стал обязательным. Мы перестали принимать экзамены и получать «готовых детей». Сразу же, причем резко, изменился социальный состав студентов. До этого студентов «из деревни» была треть, после принятия ЕГЭ – 50% и более, по крайней мере у нас в ППИ. Расценивать это как положительный момент? Безусловно! Больше образованных сельчан – это хорошо. Исчезла коррупционная составляющая процесса приема в вуз, процветавшая при традиционной форме экзаменов, когда их результат зависел от произвола одного или нескольких преподавателей, и это тоже пошло всем на пользу. Теперь в престижное заведение могут пробиться даже школьники из регионов. Раньше они не имели такой возможности. Правда, остается вопрос о содержании такого студента в этих вузах, но я знаю семьи отнюдь не олигархов, которые сумели дать своим детям образование в самых престижных московских вузах, причем они же там и учились, и работали, и ничуть хуже от этого не стали.
Ну а о том, как изменилась технология самого учебного процесса и работа преподавателя высшей школы в связи с переходом обучения по системе «бакалавриат + магистратура», придется рассказать в следующий раз, а то материалы больших объемов воспринимаются читателями с большим трудом…
Pentru a fi continuat ...
Во-первых, люди как раз и учатся для того, чтобы улучшить все то вокруг них, что кажется им плохим. Не так ли? Выражаясь прозаически, по-простому, чтобы получить интересную работу, а не лопатой землю ворочать, и… высокую заработную плату.
Вход в главный (первый) корпус Пензенского госуниверситета. В старину в помещении над входом помещалась церковь. Крыльца с крышей не было. Кстати, если вы думаете, что эта надстройка каменная, как и все остальное здание, то… нет – пластик, а сверху «под камень». Однако красиво, главное – «один в один»! Таковы современные технологии строительства.
Второе: нельзя было писать антисоветские пасквили, не имея для этого соответствующей информации. По мне, тогда все было хорошо! А если что-то было и не очень хорошо, то я совершенно точно знал, что это «пережитки капитализма», последствия военного окружения и «происки империалистов», и все это со временем «переживется», «партия – наш рулевой» решит все проблемы и к 1980 году у нас уже будет если не полный коммунизм, то хотя бы его элементы. О чем же писать? К тому же наши газеты охотно печатали мои статьи о «недостатках». Писать о них называлось «жизненно активной позицией» и разве любое общество не должно от недостатков избавляться? Так что печально, что есть люди, всего этого не понимающие, хотя радует, что есть и другие, адекватные, и что их много.
А вот так это здание выглядело в начале века…
Опять-таки – статья была О ТЕХНОЛОГИЯХ ОБРАЗОВАНИЯ, но… тут же мне посыпались вопросы – а откуда взялись перерожденцы, да почему они появились? Ну не об этом речь… но, пожалуй, я сделаю «небольшой шаг в сторону» и именно на этот вопрос попробую ответить. И вот такой ответ: а вот не сумело советское общество привить ОЧЕНЬ МНОГИМ ЛЮДЯМ, БОЛЬШИНСТВУ ДАЖЕ, высоких моральных принципов, провозглашавшихся с высоких трибун. То есть, как это замечено давно, «наш человек думал одно, делал другое, а говорил третье». И вот, кстати, очень показательный тому пример. На нашей кафедре povestiri КПСС работало довольно много отставных армейских политработников (а на соседней философии один из них, полковник, даже в форме ходил на занятия и требовал от старост «рапортовать» о прибытии группы такой-то на занятия – потом в Израиль уехал, однако), защитивших еще в армии диссертации и потому очень опытных и уважаемых наших доцентов. Хотя некоторые были со странностями. Зашел разговор о rezervor Т-34… Что на Т-34/76 четыре человека экипаж, а на Т-34/85 – пять. «Наоборот!» – говорит мне один из них. «Но как же, я же читал…» «А я на них воевал!» Показываю страницу из «Исторической серии» Т-М. Он смотрит и – «Но ведь я же на них воевал!» И больше никаких объяснений.
Вот эта памятная страница.
Или поскольку с хорошей обувью в Пензе имелись тогда серьезные проблемы, поехал я в Москву купить себе что-то к зиме и на будущую аспирантуру. И то ли в «Ядране», то ли в «Белграде», отстояв приличную очередь, за 75 рублей добыл чудные сапоги-динозавры. Это такая было популярная в начале 80-ых обувь – сверху рифленая литая резина в виде «покрышки от Камаза», а выше, под коленкой оторочка из белого меха и такой же мех внутри. Теплые, удобные, практичные. А тогда на одежду, особенно импортную, было принято обращать внимание. Люди спрашивали, где купил, почем, и обычно одобряли. А тут было так: увидел один из наших полковников на мне эти сапоги, да и говорит, что, мол, нашу, товарищ ассистент, промышленность надо поддерживать, а не на импорт деньги тратить. Отвечаю, с улыбкой, со смехом, что… мол, сами ходите в наших башмаках Кузнецкой фабрики, а мне, молодому… «нужно следить за модой». «Плохой пример нашим студентам» — вынесли они вердикт и до времени все рассосалось.
А потом слышу стоят и разговаривают о том, что один из них женил своего сына и подарил ему на свадьбу югославские простыни и уж больно они хороши… Подхожу и говорю, да громко так, чтобы вся кафедра слышала. «Что же это за двойная мораль у вас такая? Вашему сыну значит можно е… на югославских простынях, а мне югославские сапоги носить нельзя?» Видели бы вы, как он покраснел, заюлил, словом, мерзкая была «картинка». К тому же люди, считающие себя интеллигентными, очень не любят, когда такими словами им напоминают их прошлое... Очень не любят. Особенно, если по делу!
И это пример, да, морали советского человека и не из простых, а бывшего политработника и отставного офицера, доцента ВШ. Так что особо удивляться тому, что многое изменилось так быстро, не стоит. Предпосылки к тому были. И много! Как там у Дж. Оруэлла? «Все животные равны, но некоторые более равны, чем другие!»
И еще одно старое фото…
Ну, а теперь опять к ТЕХНОЛОГИЯМ.
Прошлый материал закончился 1991 годом. Ну, что там было все знают. Отыграли по телеку «Лебединое озеро», свершилось то, что свершилось, приходим мы на работу 1 сентября, а нам и говорят, что все – «истории КПСС» больше нет, партии и подавно нет, ну и кафедры тоже нет. Так что весь наш коллектив разом оказался без работы. Нас «выбыли» сверху. Так что никто из нас из партии не выбывал и билета не рвал. Но и на баррикады тоже никто не пошел. Да и зачем, когда никто не зовет? Все считали, что хуже не будет, потому что грамотными и опытными людьми ни одно государство не бросается. Вот и нас тут же собрали и говорят: идите в отпуск на полгода, а за это время пройдите переподготовку в других вузах. Что мы и сделали, выбрав себе такие специальности, как «Отечественная история» и «Мировая художественная культура». И начали мы все это преподавать, благо и то, и другое было… тесно связано… с историей КПСС. По крайней мере методически ничего не изменилось. Лекция, семинар, опрос, зачет, экзамен. Все, как и раньше.
Хотя сразу же понадобилась новая методичка по отечественной истории, потому, что если раньше программу спускали «сверху», то теперь пришлось делать ее самостоятельно. Писали мы ее ровно полгода, все переругались, и вышла она как лоскутное одеяло – одна глава не похожа на другие. Оказалось, что мы к такому не готовы. При всем нашем «опыте». Начетничеством по готовому заниматься умели, а вот ни писать, ни думать самостоятельно – увы, нет.
А потом наступил знаковый 1995 год, когда наш заведующий съездил в Москву и третьим (!) в России (после ЛЭТИ и МГИМО) открыл на кафедре специальность «Связи с общественностью». А «Отечественная история» от нас отпочковалась вместе с теми, кто не захотел заниматься ПР. Я захотел, потому, что, прочитав данные мне книги, понял, что это мое, что я этим, по сути, занимался всю жизнь, только не знал об этом.
Впрочем, речь у нас идет о преподавании, а оно изменилось не сильно. Стали появляться компьютеры, пока еще по одному на кафедру. Кстати, замечу, что один из наших полковников уволился и вступил в КПРФ, но только один. Потом еще одна женщина. В отношении же предметов лично мне понравилось то, что была введена «дисциплина по выбору». Выбору студентов! А мы, преподаватели, представляли им темы. У меня был курс «История военного дела с древнейших времен до настоящего времени». Для студентов технических специальностей, так как тогда классическим многопрофильным университетом наш ППИ еще не стал. И студенты на мои занятия ходили, даже девушки. А зачет был такой: рассказать выбранную заранее тему и принести квадратный дециметр кольчуги – простой, двойной, турецкой, японской, сделанной из чего угодно, включая гроверные шайбы. Некоторым студентам это задание изменило судьбу. Так, трое из них создали «фирму» и начали делать кольчуги и перчатки на заказ и 1998 год встретили «во всеоружии».
Зарплату выплачивали тогда крайне нерегулярно. Иногда раз в три месяца, но часто давали премии. Так что все преподаватели подрабатывали, кто где, кто в соседнем вузе, кто в духовной семинарии, кто в частном образовательном центре. Закрылась «кормушка» с чтением лекций по линии общество «Знание». Плохо стало с командировками в Москву. Ездить за шмотками и колбасой стало неинтересно, а вот на работу в архив и за консультациями стало опасно, потому как начали спрашивать, вот ты ездил и «что выездил», где результаты? И понемногу стало выясняться кто просто «препод», а кто еще и ученый, способный к научному творчеству. Но студентов было по-прежнему много. Так, в 2000 году у нас было две полные группы студентов «пиарщиков» (50 человек) и группа рекламистов – 25 человек. А еще и заочники… Были платные места, но были и госбюджетные, так что можно было поступать и умным, но бедным, и глупым, но богатым!
Мы делали ПР-проекты для музея «Усадьба графа Шереметьева» в Москве, заповедника-дендрария «Хостинская тисосамшитовая роща» и совхоза «Южные культуры» в Адлере, Смоленской АЭС, множеству заводов и частных фирм, и даже одной… бане! То есть это были проекты наших студентов, проходивших там практику, и многое из того, что они предлагали – внедрялось. И так же, как у «технарей», к дипломному проекту прикладывалась справка о внедрении. И далеко не всегда она бывала написана «по знакомству» и «по-родственному». Это же видно, когда написано одно, а студент на защите и двух слов связать не может.
Что касается заметных изменений в ВШ, то они начались, на мой взгляд, в 2009 году, когда ЕГЭ стал обязательным. Мы перестали принимать экзамены и получать «готовых детей». Сразу же, причем резко, изменился социальный состав студентов. До этого студентов «из деревни» была треть, после принятия ЕГЭ – 50% и более, по крайней мере у нас в ППИ. Расценивать это как положительный момент? Безусловно! Больше образованных сельчан – это хорошо. Исчезла коррупционная составляющая процесса приема в вуз, процветавшая при традиционной форме экзаменов, когда их результат зависел от произвола одного или нескольких преподавателей, и это тоже пошло всем на пользу. Теперь в престижное заведение могут пробиться даже школьники из регионов. Раньше они не имели такой возможности. Правда, остается вопрос о содержании такого студента в этих вузах, но я знаю семьи отнюдь не олигархов, которые сумели дать своим детям образование в самых престижных московских вузах, причем они же там и учились, и работали, и ничуть хуже от этого не стали.
Ну а о том, как изменилась технология самого учебного процесса и работа преподавателя высшей школы в связи с переходом обучения по системе «бакалавриат + магистратура», придется рассказать в следующий раз, а то материалы больших объемов воспринимаются читателями с большим трудом…
Pentru a fi continuat ...
- Viaceslav Şpakovski
- Școala superioară a URSS și a Rusiei: calea dificilă de intensificare a producției
informații